Уже рассказывал, что я выходец из медицинской семьи: моя мама – терапевт, папа — хирург.
Твердо помню, что уже с пяти лет (это было начало 70-х) я твердо знал, что буду хирургом.
Примером, безусловно, стал мой отец. Мама тоже была прекрасным и уважаемым доктором-терапевтом, но именно работа отца мне показалась наиболее интересной. Возможно, просто потому, что в ней было больше того, что можно увидеть невооруженным глазом пятилетнего человека. Все же, преобразования ошибок природы терапевтом менее очевидны для обычного человека, чем то, что делает хирург.
Ну и, потом, целые хирургические «ритуалы» – переодевания, мытья рук, забавного сохранения асептики после этого мытья, блестящие и, поначалу, загадочные (а потом просто интересные) инструменты, споры перед операцией и волнение, или удовлетворение сделанной работой, после… Наверное, все это, тоже наложило отпечаток на выбор специальности мною, довольно часто бывавшим в ординаторских, и еще более часто слышавшим дома разговоры о работе.
Но, так или иначе, я уже в пять лет решил, что буду только хирургом. И это решение не поменял, о чем ничуть не жалею.
Мой отец прошел в медицине большой и очень достойный путь. Пройдя войну в рядах действующей армии, он, в 1952 году, закончил Свердловский медицинский институт, и затем до 1955 года работал хирургом в системе лагерей Тавды — по распределению.
Потом был хирургом в 27-й, 20-й, 33-й и 40-й больницах Свердловска. В 40-й больнице, кстати, он проработал 18 лет. После ГКБ №40, перешел в Госпиталь Инвалидов войн – заведующим Оперблоком и Кабинетом переливания крови.
Оперировал до 78 лет. Разумеется, качественно – а он некачественно просто и не умеет оперировать.
А закончил свою трудовую деятельность мой отец в 85 лет – и то, по настоянию родных.
Когда меня еще в детстве спрашивали, почему я хочу быть хирургом, я отвечал как есть: «А вот просто нравится — и всё».
Вот так и получилось, что я стал представителем самой настоящей врачебной династии.
Время от времени, мне задают вопрос – как я, вообще, отношусь к династийности в медицине. Отвечаю: «По моему мнению, династийность в медицине – положительный фактор. Но только при наличии желания самого отпрыска, а не из-под палки».
С уважением,
Михаил Эккельман